Брит-поп, брит-рок и рейв
В 1990-х гитарная музыка в Британии подчинялась брит-попу — в моду вернулось празднование культурного прошлого. Музыкальные ходы, эстетика и юмор Small Faces, The Kinks, The Beatles и других групп 1960-х нашли новую жизнь в лице Blur, Oasis, Supergrass и Elastica. Не говоря про пост-брит-поп команды, звучащие еще тривиальнее, чем главные герои 1990-х.
Единственной крупной альтернативой брит-попу была электронная музыка. Все «продвинутые» слушатели проводили время на рейвах, а не стадионах. Размахиванию Юнион Джеком под очередной гитарный запил Ноэля Галлагера или бубнеж Ричарда Эшкфорта они предпочитали безудержные танцы. Впрочем, эти жанры не были так уж полярны: The Chemichal Brothers и The Prodigy с удовольствием разогревали Oasis во время концерта в Небуорте (последние чуть было не «украли» шоу у Галлахеров).
7 месяцев назад
А что с теми, кому не был близок ни рейвовый угар, ни «патриотизм» брит-попа? Все любители гитарного рева, которые чувствовали себя «другими», не находили в 1990-х почти никакой отдушины. Левые критики, еще недавно певшие дифирамбы в честь английской гитарной музыки, вдруг обнаружили, что все ее открытия легко конвертируются в угоду политической элите. Жадные до субкультурной идентичности подростки на заре 1990-х могли найти ее в малопривлекательной сцене шугейза, лишенной харизматичных хедлайнеров. В остальном эту идентичность предлагал гранж: в 1990-х — сугубо американский феномен.
Был еще один вариант — почти неизвестная форма брит-рока, представленная группами вроде Therapy?, The Wildhearts, ASH, Terrorvision, Feeder и Skunk Anansie. Но эта сцена почти не подсвечивалась в СМИ и оставалась своего рода «музыкальной шкатулкой» рок-журнала Kerrang!. Брит-рок не мог похвастаться яркими фигурами, которые заполонили брит-поп.
Островком для всех «других» стала одна-единственная группа. «Одна» — звучит ничтожно мало. Но зато какая! Placebo набросились на 1990-е одновременно странной и страстной смесью гранжа и глэма. Под руководством неприкрыто сексуального Брайана Молко группа единолично объявила вызов брит-попу и стала прибежищем для всех, кто чувствует себя на отшибе доминирующей культуры. Их шокирующая, нападающая и одновременно флиртующая музыка вкупе с импозантной фигурой Молко вылилась в серию синглов, определивших «альтернативные 90-е». И далеко не в одной Великобритании.
А причём здесь вообще Британия?
Вопрос вполне справедливый, ведь ни один из участников Placebo не родился в Великобритании. Брайан Молко появился на свет в Бельгии в семье отца-американца и матери-шведки. Басист Стефан Олсдал и барабанщик Роберт Шульцберг родились в Швеции. Участники группы перебрались в Англию, чтобы получить высшее образование, и обнаружили, что их музыкальный вкус противоречит тому, что предлагает поп-арена страны. Молко предпочитал Дэвида Боуи, PJ Harvey и Sonic Youth и не находил отклика в ретроманской культуре. В интервью журналу NME в 1996 году Брайан говорил: «Для начала — мы не британцы. Мы росли не здесь, поэтому мы не обладаем тем же вокабулярием. Мы никогда не слушали все эти группы, которые любят ребята из Ocean Colour Scene. Мы поклонники пост-панка, поэзии Патти Смит, Depeche Mode и мрачняка в духе Joy Division».
Но причины поместить Placebo в английский контекст все же есть. Как минимум, они победили в номинации «Лучшая новая британская группа» на премии Kerrang Awards в 1997 году. В 1994-м группа базировалась в Лондоне и в определенном смысле стала подлинно британской, но при этом антагонистичной брит-попу. Пусть Placebo негативно относились к истерии по 1960-м, но подавляющее большинство артистов, на которых они ориентировались, были британцами. Разве что это были представители «альтернативной Британии». Главным, безусловно, был Дэвид Боуи — ключевая фигура и для Joy Division, и для Depeche Mode, и для многих других фаворитов Молко.
Боуи привнес в английскую поп-культуру идею «быть другим — нормально». Его музыка ассоциировалась с чем-то чуждым, например, инопланетными образами. Отождествление себя с Другим во многом заряжало английскую поп-музыку XX века и давало артистам шанс вырваться из оков собственной идентичности. Эта идея как нельзя лучше подходила участникам Placebo, которые прибыли в Англию из других стран и не нашли в ее тогдашнем мейнстриме место для «фриков».
Но главное — Боуи открыл дорогу многим артистам нетрадиционной сексуальной ориентации, а Молко был последней звездой XX века, кто «замыкал» эту историю. Возможно, этим частично объясняется интерес к Placebo самого Дэвида, который поучаствовал в записи их хита «Without You I`m Nothing».
Placebo не были единственными поклонниками Боуи в 1990-х: можно, как минимум, вспомнить Suede. Но именно Молко стал подлинным эквивалентном Дэвида для своей эпохи. С первых же выступлений Placebo вскружили головы всем, не в последнюю очередь из-за андрогинного вида Молко и его истерично-феминизированного вокала. Из-за аккуратного каре, щуплого телосложения, макияжа и платьев его постоянно путали с женщиной. В 2017 году в интервью для The Independent Брайан вспоминал: «Я хотел бросить вызов гомофобии, которую постоянно наблюдал на музыкальной сцене. Я всегда хотел, чтобы какой-нибудь гомофоб пришел на наш концерты и подумал "о, мне вкатывает вокалистка, горячая штучка", а после осознал, что мое имя Брайан. Мы надеялись, что это заставит его пойти домой и задать себе пару вопросов. Конечно, кросс-дрессинг был эстетическим выбором, но для нас он был и политическим заявлением».
Nancy Boy
В 1995-м, после записи первых демо, Placebo приняли участие в битве групп Unsigned in the City. По итогам артистов подписала компания Caroline Records, которая также основала лейбл Elevator Music. Там Placebo могли сохранять контроль над творчеством и остаться независимыми. Тогда же к группе стал проявлять интерес Боуи, пригласивший музыкантов играть на разогреве в его туре (в качестве замены сбежавшему Моррисси). Так Placebo за кратчайший срок перепрыгнули с аудитории в 300 человек на 15 000. На секунду: у группы все еще не было дебютного альбома.
Запись дебютника началась в начале 1996-го. Поскольку Placebo давали концерты уже больше двух лет, они были не только хорошо сыграны, но и написали большую часть материала. Первый хит «Nancy Boy» не был исключением. Песня стала реакцией (если не сказать «диссом») на других последователей Боуи и таких же «безальбомных» любимцев публики Suede.
Фронтмен Suede Бретт Андерсон не стеснялся зарабатывать популярность за счет неказистых намеков на свою гомосексуальность (будучи при этом натуралом). Печально известная реплика Андерсона о том, что он «бисексуал, никогда не имевший гомосексуального опыта», перепечатывалась в каждом журнале и украшала первые полосы таблойдов. Это беспокоило Молко, который видел, как подобное позиционирование становится все моднее.
Националистический пафос брит-попа начал раздуваться именно со Suede, когда журнал Select разместил фотографию андрогинного Андерсона на фоне Юнион Джека. Сами Suede не были в восторге от национализации андрогинности и «эстетики Боуи», но их музыка все же была предельно традиционна: по-английски манерная, в чем-то рафинированная и театральная. Примерно то же можно сказать и об имидже Placebo, но с важной поправкой. Да, образы артистов выглядели еще более феминно, чем у Suede, но их музыка, врастающая в альтернативный (американский) рок и пост-панк, звучала намного грубее. Это порождало намеренный эстетический конфликт, который не позволял националистичному брит-попу абсорбировать Placebo и сделать частью «британского канона».
Выражение «Nancy Boy» использовалось как оскорбление в отношении геев и бисексуалов, но Молко сделал из него символ гордости. Это был жест, на который не имели права те же Suede. Дебютный одноименный альбом Placebo вышел в июле 1996-го, но какое-то время занимал только 40 позицию в чарте Великобритании. В поддержку пластинки музыканты выпустили сингл «Nancy Boy» и попали на Top of The Pops, где их встретили истеричные вопли фанатов. На протяжении всей своей истории это было самое популярное шоу страны. Подобрать современный эквивалент трудно: едва ли попадание к Леттерману, Фэллону или Урганту запускает карьеры с такой титанической силой.
Британия уже сталкивалась на ТВ с такими персонажами, как Боуи, Бой Джордж, Моррисси и те же Suede. Но за исключением Дэвида, их андрогинность не вызывала большого переполоха, потому что была сдобрена мягкой музыкой или выглядела как типично британская причуда. А вот сочетание назойливого гранжа и темной версии глэма Placebo вызвали у зрителей диссонанс. В 2016 году Молко вспоминал: «Меня очень удивляло в то время, что кросс-дрессинг продолжал шокировать к концу ХХ века. Как будто Бой Джордж никогда не существовал. Это было нормально для поп-музыки. Но приходить на гранж территорию в платье было шокирующе для людей».
Кроме того, содержание «Nancy Boy» кишело наркотическим дурманом, беспорядочным сексом и рок-н-ролльным образом жизни. Едва ли Placebo могли представить, что уже скоро их песни будут описывать их жизнь.
«Секс, наркотики, рок-н-ролл — без вас я ничто»
Успех альбома не был случайным, но и не предвещался. Еще вчера Placebo пребывали в гордом статусе андердогов, а теперь стали одной из главных групп страны. Карьера артистов развивалась стремительно — от жгучего выступления на Glastonbury до помпезного празднования 50-летия Боуи в Madison Square Garden в компании с их героями The Cure и Sonic Youth. Это привело группу к «излишествам»: Молко постоянно занимался беспорядочным сексом и употреблял наркотики, стараясь одновременно справиться с напряжением и вкусить плоды успеха.
Брайан всегда славился меткими и колкими интервью, но в тот период стал почти ядовитым при общении с журналистами. Прежде репрезентируемый в качестве альтернативы брит-попу, теперь он мог тягаться с Галлахерами в скандальности. Если лидеры Oasis славились грубостью и угаром, то Брайан добавил к этому еще и оргии. Это чувство рок-н-ролльной бездны выражено в песне «Pure Morning».
Кажется, в конце 1990-х ни одна гитарная британская группа не избежала «песни-похмелья», будь то «This is Hardcore» от Pulp, любая песня Radiohead и «Pure Morning» Placebo. Молко звучит в ней как Лу Рид, очнувшийся после беспросветной наркозависимости. Зудящие ударные напоминают об утренней городской суете, когда рок-звезда из последних сил старается выбраться из бара, а вокруг уже снуют прохожие. Впрочем, сингл помог группе не только справиться с излишествами туровой жизни, но и выйти на американский рынок — «Pure Morning» занял 19 строчку в альтернативном Billboard.
Нулевые и десятые
К выпуску альбома Black Market Music в 2000-м группа повзрослела и решила убрать «Nancy Boy» из концертных сетов. Периодически песня звучала во время шоу, но в 2009-м Молко говорил в интервью журналу Kerrang!, что воспринимает ее примерно как Radiohead воспринимают «Creep». «Мне просто хотелось, чтобы песня была получше написана. Особенно тексты. В то время я только протаптывал дорогу», — отмечал артист.
Аналогично Брайан говорил о «Pure Morning», которая исчезла из сетов во время тура в поддержку Meds и вернулась только в 2016 году — на юбилее группы. «Я бы сказал, что это точно не мои лучшие работы, но они все равно лучше, чем все, что когда-либо писал Ноэль Галлахер. "Pure Morning" родился прямо в студии, но в конце концов это не "I`m feeling supersonic, give me gin and tonic"», — иронично отмечал Молко в 2011-м.
К выпуску Meds Молко осознал, что окончательно «отрезвел» и больше не похож на героя песен 1990-х. Ранние альбомы Placebo были пощечиной брит-попу, а альбомы 2000-х (особенно Sleeping with Ghosts, Meds и Battle for the Sun) стали связующим звеном между глэмом, пост-панком и новым поколением групп вроде The National, Yeah Yeah Yeahs, The Killers, Muse и особенно My Chemical Romance.
С момента выхода Nancy Boy группа становилась все сильнее в творческом плане и пробовала внедрить в свою музыку электронные элементы. Однако с тех пор Placebo так и не достигли столь же высоких позиций в английских чартах. Зато приобрели кое-что поважнее — разрастающуюся аудиторию в Европе. И особенно в России.
Альтернативная Россия
Сначала статистика. Placebo — частые гости в России: от триумфального дебюта в 2001-м в Зеленом театре Парка Горького и статуса хэдлайнеров «Максидрома» до целого тура по российским городам. В рамках тура, кстати, был снят фильм «Placebo: Alt.Russia» о путешествии группы через страну, общении с фанатами и обычными жителями.
Помимо этого Placebo ведут официальные аккаунты в российских социальных сетях, причем пишут на русском. При релизе последнего сингла «Beautiful James» группа выложила русскоязычное lyrics video, которое за час набрало больше просмотров, чем аналогичные видео на других языках.
Возможно, популярность Placebo в России связана примерно с теми же причинами, что и в Британии в 1990-х. Группа стала голосом подростков, которые чувствуют себя непохожими на других и не находят отзвуков своих переживаний в творчестве отечественных музыкантов. В России никогда не было своего Боуи и любого другого артиста, поющего для «фриков». Последователи Дэвида из когорты русского нью-вейва, которые красились не меньше мэтра, тем не менее, практически не унаследовали темы, о которых говорил великий британец. Что еще плачевнее, многие из западноевропейских последователей Боуи — не самые частые гости в нашей стране. Это место долго оставалось свободным, и Placebo заняли его со всей уверенностью.
Что интересно: в Британии сочетание глэма и гранжа выделяло группу Молко из ретроградной и типично английской волны, и в России Placebo стали популярны в том числе из-за столь необычного микса. Они смогли привлечь внимание и тех, кто предпочитает напористый рок, и тех, кому не хватало харизматичного, андрогинного артиста, подобного Молко.
Разумеется, это не все причины успеха Placebo в России. Также он объясняется неугасающей популярностью эмо-музыки, которая многим обязана Молко, и удачным попаданием группы в волну интереса к гитарным английским командам в 2000-х и начале 2010-х. Главное, впрочем, что любовь россиян к Placebo сообщает «между строк». Умышленно или нет, но Placebo стали эквивалентом Боуи для 1990-х. Остается надеяться, что и в России появится свой эквивалент самой странной гитарной группе конца ХХ века.